Происхождение кыргызской культуры

Впервые вопрос о происхождении кыргызской культуры был рассмотрен С. А.
Теплоуховым при классификации минусинских древностей. Выделив в особую VI
группу памятников «могильники, известные под названием «чаа-тас», он отметил,
что последние «тесно примыкают» к «своеобразным могилам с бюстовыми
масками», отнесенным к III-IV вв. н.э.1 По современной терминологии сказанное
выше означает, что автор усматривал хронологическую и генетическую
преемственность между памятниками тепсейского этапа таштыкской культуры
III-IV вв. н.э. и объектами кыргызской культуры эпохи чаа-тас VI-VIII вв. н.э.. С.А.
Теплоухов отметил сходство между каменными стелами чаа-тасов и столбовыми
плитами тагарских курганов, аналогии между таштыской и кыргызской
керамикой, наличие одинаковых бронзовых двуголовых пластинок-амулетов в
погребениях обеих культур.2
В дальнейшем эта проблема специально изучалась С.В. Киселевым.3 Автор,
вслед за С. А. Теплоуховым, отмечает «сильнейшую связь» кыргызской культуры
«с древней местной культурой», в частности сходство конструкций тагарских
курганов и чаа-тасов, наличие «входа» у оград тагарских, таш- тыкских и
кыргызских памятников. С точки зрения С.В. Киселева, «поразительные
совпадения» наблюдаются во внутреннем устройстве таштыкских склепов и
чаа-тасов, в частности, наличие вертикального частокола из бревен и жердей по
периметру могильной ямы, подпорного столба в центре могилы. Особенно близки
чаа-тасам, по С.В. Киселеву, «позднейшие таштыкские погребения», под
квадратными каменными выкладками, с квадратной ямой и срубом, содержащие
по 1-2 сожжения, сосуды и кости овец и коров. Среди предметов
сопроводительного инвентаря обеих культур отмечены аналогии парным
головкам животных, обычно, лошадей, фигурок баранов, обложенных золотом,
керамикой. По мнению автора, керамика кыргызского поселения у с. Малые
Копёны и погребений у с. Тесь «целиком совпадает» с поздне- тагарской и
таштыкской, хотя и отлична от «погребений посуды» в чаа-тасах. Орнамент
ювелирных изделий из копенского чаа-таса, согласно С.В. Киселеву, находится «в
близком родстве» с тагаро-таштыкским искусством.4 Тесную «генетическую
связь» между таштыкской и кыргызской культурами подтверждают, по данным
автора, «наблюдения над таштыкскими портретными масками, которые
фиксируют сложение нового физиономического типа населения», характерного
для кыргызов.5 Переход от позднеташтыкских погребений к чаа-тасам, по С.В.
Киселеву, совершился в «докудыргинское время» (до V в. н.э.)6.
Соображения С.В. Киселева были поддержаны Л.A. Евтюховой, которая
усмотрела «глубокие корни» погребального обряда енисейских кыргызов в
таштыкских могилах и склепах.7 Наибольшую близость кыргызским демонстрируют погребения «переходной стадии» между таштыкской и кыргызской
эпохами. Сходство наблюдается в обычае «сжигания покойников», внутримогильной конструкции, «большом количестве мяса животных», устройстве
наката из березовой коры и насыпей из скальных обломков, привесках «с
вырезанными головками животных», фигурах баранов, обложенных золотой
фольгой.8
Выводы С.В. Киселева повторил в некоторых своих работах Л.P. Кызласов.
Находки бронзовых пластинок-амулетов и конструкции курганов Сырского
чаа-таса, доказывают, по его мнению, «несомненную генетическую связь
древнехакасской культуры с таштыкской».9 Отмечены автором единые для обеих
культур формы сосудов.10 Позднее Л.P. Кызласовым был выделен «камешковский переходный этап» таштыкской эпохи, отнесенный к IV-V вв. н.э.,
когда перестали сооружаться склепы, не соблюдались обычаи сожжения погребальных камер, изготовления погребальных масок и ритуальных миниатюр.11
Согласно мнению автора: «Несомненное генетическое происхождение культуры
VI-X вв. от таштыкской доказано С.В. Киселевым весьма убедительно и никем не
оспаривалось. Лучшим свидетельством этого служат памятники камешковского
этапа IV-V вв., рассмотренные выше. Решается и мнимое противоречие,
заключающееся во внешнем различии керамики, встречаемой в
позднеташтыкских и древнехакасских погребениях. Во-первых, нами уже указаны
формы сосудов VI-VIII вв., явно связанных с таштыкскими в своем происхождении
(кубки, банки, круглодонные чашечки, банки с налепами по венчику и т.д.);
во-вторых, применение гончарного круга с VI в. естественно прервало
эволюционное развитие позднеташтыкской керамики; в-третьих, раскопки
поселения VI-X вв.у с. Малые Копёны доказали, что в быту древние хакасы
употребляли лепные сосуды не только таштыкских, но еще и татарских форм».12
Из приведенного текста видно, что к 60-м годам мнение о преемственности между
таштыкской и кыргызской культурами прочно вошло в традицию. Много позже
Л.P. Кызласов вывел формулу: «Нет чаа-таса без таштыкского склепа»,13 не совсем
согласующуюся с его предшествующими высказываниями, согласно которым
чаа-тасы появляются путем трансформации «погребений под каменными
выкладками,» а не склепов. Пересмотр периодизации таштыкской культуры М.П.
Грязновым снял данное противоречие.14 Раскопки чаа-таса Тепсей XI позволили
отметить пла- ниграфическую последовательность сооружения таштыкских
склепов и кыргызских курганов чаа-тас.15 В Михайловском могильнике в
лесостепной Ачинско-Мариинской котловине были обнаружены склепы
таштыкской культуры, в составе инвентаря которых были «кыргызские вазы»,
накладки луков, наконечники стрел, накладки колчанов, характерные для
периода раннего средневековья.16 Значительно обогатились представления о
погребальной и поминальной обрядности таштыкской культуры в результате
работ Э.Б. Вадецкой.17 Находки тепсейских миниатюр позволили выделить
петроглифы таштыкского времени. Открытие «манекенов» в Оглахтинском
могильнике разрешило вопрос о назначении погребальных масок и «кукол».18
Значительно расширились за последние годы представления о погребальной
обрядности населения Енисея в эпоху чаа-тас.19 В отдельных работах
предлагалось объединить тесинский этап с таштыкской культурой, объединить
поминальники со склепами в одну группу таштыкских памятников, изменить
хронологию таштыкской культуры в сторону омоложения вплоть до VI и даже VII
века н.э., считать «камешковские каменные выкладки» поминальными объектами,
разделить эпоху чаа-тас на два этапа и омолодить ее верхнюю хронологическую
границу вплоть до X века н.э.20 Очевидно, что решение вопроса о преемственности
таштыкской и кыргызской культур во многом зависит от решения вопросов
хронологии обоих культурных комплексов и их интерпретации.
Кыргызская культура в эпоху чаа-тас хронологически непосредственно
следует за таштыкской, сохраняя в основном, ту же территорию, за исключением
Ачинско-Мариинской котловины и Саянского каньона Енисея, где обнаружены
таштыкские, но нет кыргызских памятников VI-VIII вв. н.э.. Сравниваемые
комплексы представлены преимущественно погребальными памятниками. На
тепсейском этапе таштыкской культуры, в III-V вв., они достаточно разнообразны.
Среди них большие склепы, курганы с квадратным или прямоугольным
котлованом; срубом, состоящим из стен, палатей, пола и потолка, нередко входа;
ограды в виде квадратной или прямоугольной стены из горизонтально
уложенных плит, иногда по периметру сруба ставились и вертикальные плиты.
Перекрытие склепа состояло из нескольких накатов бревен, каменных плит и
земли. Склепы были коллективными усыпальницами, в которых хоронили
длительное время. Погребались, преимущественно, кремированные останки
умерших, зашитые внутрь кожаных манекенов с погребальными масками.
Инвентарь представлен разнообразными лепными сосудами с тычковым,
штампованным орнаментом, налепными валиками и миниатюрными
предметами: пряжками различных форм, амулетами в виде парных голов
лошадей, звеньями цепочек, колчанными крючками, костяными наконечниками
стрел, деревянными поделками, астрагалами овцы и коровы. Малые склепы
имеют более простую конструкцию сруба без пола и входа, ограду из
установленных вертикально плит. В них погребены, наряду с сожжениями в
манекенах, трупы людей и собранные кости скелетов. Инвентарь представлен
керамическими сосудами, пряжками, амулетами. Склепы и малые склепы после
заполнения, как правило, поджигались.21 Грунтовые могилы имеют
прямоугольную, реже квадратную, яму со срубом и перекрытием, внутри которого
захоронены сожжения, скопления костей и трупы. Инвентарь представлен
керамическими сосудами, украшениями, принадлежностями туалета, лопатками
овец и др. Малые склепы и грунтовые могилы в отличие от больших склепов
заполнялись единовременно. Обнаружены грунтовые одиночные и парные
детские захоронения в каменных ящиках, ямах с перекрытием из бревен и без
них.22
Погребальный ритуал, характерный для таштыкской культуры, был связан с
фиксированным сроком захоронения умерших, что определило сложность
сохранения трупа, его мумификацию, бальзамирование, сохранение костей
скелета, кремацию с воссозданием облика покойного в виде манекена с лицевой
маской. Важной особенностью обрядности была вотивность сопроводительного
инвентаря, отсутствие мясной заупокойной пиши, обильная погребальная тризна.
Менее вариативным был поминальный обряд. Поминальные ямки с сосудами,
мясом овцы и быка и стелы из камня расположены рядами, в каждом из которых
имелась яма для остатков тризны участвующих в поминках. Такие ряды
присутствуют как рядом со склепами, так и с фунтовыми могильниками, а иногда
вне территориальной связи с кладбищами. В поминальных памятниках иногда
фиксируются погребения взрослых по обряду трупоположения и трупосожжения,
захоронения в сосудах-урнах, могилы детей. Некоторые из них,
предположительно, считаются жертвенными.23 К числу таких
погребально-поминальных объектов надо относить так называемые захоронения
под каменными выкладками.
Погребальные памятники кыргызской культуры в эпоху чаа-тас, в VI- VIII вв.
также разнообразны. Наиболее известны среди них каменные курганы -чаа-тасы,
с округлой, под квадратной или прямоугольной ямой, обставленной по периметру
стен и перекрытой жердями, стеной ограды из горизонтально уложенных плит,
квадратной, округлой, прямоугольной формы, иногда со входом.24 Ограды
курганов обставлены по периметру стелами. Конструкцию чаа-тасов, в известной
мере, можно считать упрощением архитектуры склепов, но с учетом появления
новых необычных деталей — стел. Чаа- тасы содержат в основных могилах по 1-3
скопления кремированных костей погребенных, обилие мяса овец, сосуды,
включая гончарные «кыргызские вазы» и лепные горшки и банки, в тайниках —
сопроводительный инвентарь, состоящий из железного оружия, деталей сбруи,
разнообразных украшений. Эти памятники сооружались и заполнялись
единовременно. Можно полагать, что в их конструкции отразилось совмещение
погребального и поминального ритуалов, существовавших порознь в таштыкское
время.
Вокруг курганов чаа-тас довольно обычны рядовые захоронения по обряду,
сожженые в керамических урнах, деревянных ящиках, берестяных туесах,
каменных ящиках, ямках, погребения детей и подростков в ямах с сосудами и
костями овец.25 Такое социальное и возрастное разграничение обрядности также
имеет свои аналогии в памятниках тепсейского этапа таштыкской культуры.
Нередко на кыргызских кладбищах — чаа-тасах хоронились взрослые люди по
обряду трупоположения без инвентаря или с минимумом вещей.26 Часто это
сопроводительные захоронения в курганах чаа-тас. Эти памятники, возможно,
относимые к социально зависимому, иноэтничному слою кыргызского общества —
киштымам, в таштыкское время не зафиксированы, что объясняется иным
уровнем социальных отношений.
Инвентарные комплексы таштыкской и кыргызской культур существенно
различны. Это объясняется стадиальностью каждого из них и вотивным
характером таштыкского погребального инвентаря. Вопреки расхожему мнению,
кыргызская лепная керамическая посуда, представленная в основном горшками и
копиями гончарных «кыргызских ваз», в очень малой степени соответствует
тепсейской баночной и котловидной посуде.27 Вероятно, правы исследователи,
отмечавшие сильное воздействие на кыргызский керамический комплекс
гончарной керамики центрально-азиатского происхождения, однако вряд ли
специфика кыргызской керамики в сравнении с таштыкской объясняется только
появлением пришлых форм.28 По-видимому, в кыргызское время керамика
потеряла свое значение основного исходного материала для изготовления
посуды, аналогично деградации керамики в других кочевых культурах раннего
средневековья. Существенно отличен от таштыкского набор предметов
вооружения, сбруи, поясной фурнитуры, украшений. В эпоху чаа-тас в обиход
кыргызских кочевников вошли наборные пояса, удила с железными стержневыми
псалиями, стремена, сбруйные украшения, разнообразный набор оружия. В VIII
веке на Енисей была занесена древнетюркская руническая письменность.29
Большинство новаций кыргызской культуры не находит себе непосредственных
прототипов в таштыкском инвентаре, а является заимствованным из соседних
кочевых культур древних тюрок и уйгуров. Исключение составляют бронзовые
амулеты с парными головками лошадей и деревянные скульптуры баранов,
обложенные золотой и серебряной фольгой.30 Близки по технике исполнения и
стилю таш- тыкские и кыргызские петроглифы, которые в свое время все
считались средневековыми. Не вполне ясно соотношение тамг обеих культур.
Сопоставление комплексов таштыкской и кыргызской культур свидетельствует о том, что совладения затрагивают отдельные элементы конструкции
погребальных сооружений, поминально-погребальной обрядности, единичные
предметы сопроводительного инвентаря, стиль наскальных изображений. В тоже
время различия между культурами распространяются на территорию, состав
памятников, характер погребальной обрядности, поминальные ритуалы,
социальную стратификацию общества, инвентарные комплексы. Заметно отличен
этнографический облик обеих культур. Это позволяло в свое время А.Н. Липскому
и Э.Б. Вадицкой усомниться в традиционном представлении об генезисе
кыргызской культуры из таштыкской.31 Конечно, отчасти наблюдаемые
несоответствия объясняются стадиальным характером различий, известной
обособленностью таштыкской культуры в сравнении с кыргызской, имевшей
широкие связи с древнетюркским кочевым миром, политическим и культурным
влиянием древних тюрок на кыргызов в период существования каганатов,
переселением отдельных групп древнетюркских кочевников в Минусинскую
котловину после завоевательного похода Тонью- кука, Могиляна и Кюль-Тегина в
начале VIII века н.э.32 В дальнейшем тюркский кочевнический облик кыргызской
культуры еще более усилился в результате уйгурского влияния, и завоевания
кыргызами Центральной Азии в IX веке.