История изучения енисейских кыргызов

Сведения о расселении, различных сторонах жизни, быта, хозяйства, духовной
культуры кыргызов, об участии их в событиях военной и политической истории
Азии, содержащиеся в источниках, очень фрагментарны и нередко
противоречивы.
Первые упоминания о кыргызах содержатся в китайских исторических
сочинениях, относящихся к периоду правления Ханьской династии. В поле зрения
летописцев кыргызы попадают в конце III века до н.э., когда они были покорены
первым известным завоевателем Центральной Азии, создателем хуннской
державы, шаньюем Модэ. С этого времени исторические судьбы кыргызов
оказались в течение нескольких столетий связанными с племенами динлинов,
боровшихся против хуннов и сяньбийцев.
В отдельные периоды древние кыргызы-гяньгуни внезапно исчезали из поля
зрения летописцев, чтобы снова занять свое место в борьбе кочевых племен
против новых кочевых империй. Когда в середине VI века на развалинах
государства жуань-жуаней был создан Великий Тюркский каганат, к деяниям его
правителей было приковано внимание придворных летописцев во всех
пограничных странах от Византии до Китая. Среди этих писаний иногда
отдельными крупицами проскальзывают упоминания о кыргызах, проживавших
на берегах Среднего Енисея. С возникновением в конце VII века древ- нетюркской
рунической письменности, в надписях, призванных увековечить деяния тюркских
каганов и полководцев, приводятся драматические сообщения о походе
тюркского войска через Саяны, о гибели кыргызского кагана Барс-бега, о
покорении его народа. В VII веке тюркское владычество сменилось уйгурским.
Длительная борьба кыргызов с уйгурами нашла отражение в уйгурских и
кыргызских рунических текстах.
Победа кыргызов в войне с уйгурами в 840 году привлекла к ним внимание в
Танской империи, Тибете, Средней Азии. Благодаря выдающимся военным
успехам и созданию обширного государства, раскинувшегося на просторах
Центральной Азии, кыргызы и их культура оставили заметный след в истории
многих народов. Сведения о кыргызах IX века значительно подробнее того, что
было ранее о них известно. Вслед за этим «звездным часом» кыргызской истории
наступили распад каганата, разделение единого этноса на две обособленные
группы, утрата собственной письменности, невнимание со стороны составителей
летописных и географических сочинений в других государствах. Новый всплеск
интереса к кыргызам породил роковой для них XIII век, когда они, равно как и
другие кочевые народы стали объектом завоеваний набиравшего силу
монгольского государства. С конца XIV века кыргызские земли вновь покрылись
неизвестностью вплоть до трагического для них XVIII столетия, когда после
длительной, изнурительной борьбы меж двух огней, монгольскими
государствами и Россией, ослабленному и малочисленному народу пришлось
покинуть долину Среднего Енисея. Эти события освещены в русских источниках.
В середине II тыс. н.э. кыргызы, длительное время остававшиеся в неизвестности на землях Восточного Туркестана, нашли родину в Западном ТяньШане, сплотив вокруг своего этнического ядра местные и пришлые тюркские и
монгольские племена. Эти исторические события найдут отражение в
грандиозном эпосе «Манас».
Так в течение всей древней и средневековой истории сведения о кыргызах то
выходят на передний план, то совсем исчезают со страниц источников. Далеко не
всегда периоды широкой известности и небытия совпадают со взлетами и
падениями исторической судьбы. Иногда это связано со смутными периодами в
истории стран, где сохранялась устойчивая письменная традиция.
Столетия прошедшего кыргызами исторического пути оставили заметный
след в самобытной культуре, памятники которой — курганы, поселения, клады,
петроглифы, надписи — разбросаны по всей Центральной Азии. Так же, как и
свидетельства современников, они могут дать ответ на многие неясные вопросы
кыргызской истории.
Не прошло и двух десятилетий со времени исчезновения кыргызов как
самостоятельного этноса с берегов Енисея, а их памятники впервые привлекли
внимание европейских ученых, попавших в заповедные места Минусинских
степей по горячим следам недавних событий. В поле зрения ученых
путешественников попали кыргызские курганы, крепости, памятники письменности и искусства. Сойдя с арены непосредственного исторического действия,
енисейские кыргызы без задержки попали на страницы исторических
повествований. И по мере того, как последние их исторические деяния в
Минусинских степях уходят все дальше в прошлое, интерес к ним не падает, а
возрастает. Новые открытия заставляют продолжать поиск.
Впервые в поле зрения современной науки следы исторического пребывания
кыргызов на Енисее попали в первую треть XVIII века, менее двух десятилетий
после того, как они были уведены в Джунгарию.
Посланные в Сибирь экспедиции Российской академии должны были
заниматься, в первую очередь, оценкой природных ресурсов, климата, флоры и
фауны, изучать население различных районов. Широта кругозора и
разносторонняя образованность европейских ученых, принимавших участие в
экспедициях, позволила им обратить внимание на памятники древности,
положить начало изучению средневековой истории Южной Сибири.
Первое путешествие по степям Минусинской котловины в 1721 — 1722 годы
совершил Даниэль Готлиб Мессершмидт. В составе экспедиции работали Филипп
Иоганн Табберт фон Страленберг, Карл Шульман и др. Среди обнаруженных
памятников были многочисленные курганы, каменные изваяния, наскальные
рисунки, надписи и др. В январе 1722 года Д.Г. Мессершмидтом и
Ф.И.Страленбергом был впервые на территории Сибири раскопан земляной
курган с целью выяснения его внутреннего устройства.1 Особое внимание
путешественников привлекли письмена, названные «руническими» по сходству с
древнегерманскими рунами. В ходе работ было собрано значительное количество
древних вещей, зафиксированы сведения, полученные от бугровщиков.
Собранные материалы положили начало изучению южносибирских древностей.
Осмысление результатов работ в трудах Д.Г.Мессершмидта и Ф.И.Страленберга
способствовало росту интереса к сибирской истории. Некоторые из
зафиксированных экспедицией изваяний, петроглифов, находок в дальнейшем не
сохранились и известны только по рисункам.
В 1739 году в Минусинской котловине начала свои исследования экспедиция,
возглавляемая «отцом сибирской истории», историографом Российской империи,
академиком Герардом Фридрихом Миллером. В путешествии по Минусинским
степям участвовал Иоганн Георг Гмелин. Экспедиция во многом повторила
маршруты, проведенные ранее Д.Г.Мессершмидтом и Ф.И.Страленбергом. В
процессе работы копировались рунические надписи, каменные изваяния,
фиксировались и раскапывались курганы, проводились расспросы бугровщиков,
покупались отдельные находки. Часть этих предметов, переданных в
Кунсткамеру, сохранилась до настоящего времени.2 Г.Ф.Миллером был собран
обширный фонд документов, относящихся к истории енисейских кыргызов XVII —
начала XVIII вв. И.Г.Гмелиным на основании собственных наблюдений и
расспросов бугровщиков была предложена классификация погребальных
памятников, в составе которой некоторые типы относятся к кыргызской
культуре: маяки, сланцы и кыргызские могилы (хыргыс cooктepi)3.
В 1771 -1772 годы Минусинские степи посетил Питер Симон Паллас.4 Им были
зафиксированы и подробно описаны многочисленные курганы, писаницы,
изваяния, городища, древние рудники, надписи. Некоторые памятники были им
обнаружены впервые.
В середине XYIII века в научный оборот вошли сведения китайских источников
по истории кочевников Центральной Азии, опубликованные Ж.Дегинем.
Внимание к древностям Сибири нашло отражение в трудах Иоганна Готлиба
Георги, Иоганна Сиверса, Иоганна Фишера.5 В трудах И.Е.Фишера и И.Г.Георги
впервые был поставлен вопрос о тождестве кыргызов Енисея и Тянь-Шаня.
«Век просвещения» оказался весьма плодотворным для изучения сибирских
древностей, в особенности Южной Сибири, основного района обитания
енисейских кыргызов. Были открыты, зафиксированы, частично введены в
научный оборот средневековые курганы, изваяния, петроглифы, крепостные
сооружения, надписи. Проделаны первые опыты классификации средневековых
погребальных памятников. Началось накопление археологических коллекций в
музейных собраниях. Были проделаны первые опыты определения
хронологической и этнокультурной принадлежности археологических
памятников, среди которых были выделены «киргизские могилы».
Возникшие направления в изучении истории и культуры кыргызов получили
свое дальнейшее развитие в XIX веке. В начале девятнадцатого столетия вопросы
переселения енисейских кыргызов в Восточный Туркестан и их соотношения с
тянь-шаньскими кыргызами затрагивались в трудах Юлиуса Клапрота и Карла
Риттера (Иакинф). Бичурин высказал предположение о том, что Тянь-Шань и
Восточный Туркестан являются родиной кыргызов, которые ниоткуда не
переселялись, а жили в этом регионе издавна.6 Наряду с кыргызами-бурутами он
выделял подразделение «киргиз» в составе калмыков.7 Чокан Валиханов,
посетивший места обитания кыргызов и впервые записавший часть эпоса
«Манас», считал, что вопрос о переселении кыргызов нельзя считать решенным.
По его данным, кыргызы обитали на Тянь-Шане до ХVIIIв.8
В 1826 году археологические исследования на Алтае проводил Карл Фридрих
Ледебур. Среди собранных им находок имеются предметы, относящиеся к эпохе
средневековья.9 Описание средневековых находок из алтайских курганов,
характерных для кыргызской и кимакской культур, содержится в работах
Г.И.Спасского.10 Классифицируя городища и курганы, он выделял среди них
«киргизские».11
В 1847 году археологические изыскания в Южной Сибири проводил Маттиус
Кастрен. Им было раскопано несколько средневековых курганов в различных
районах Минусинской котловины. Он скопировал рунические надписи.
М.А.Кастрен связал эти надписи с финно-уграми.12
В середине XIX века сведения китайских источников о древних и средневековых кыргызах были обобщены Вильгельмом Шоттом.13 Бичурин перевел
сведения о кочевых народах Центральной Азии на русский язык.14 Древние
горные выработки, курганы и каменные изваяния Алтая рассматривались в труде
Э.И.Эйхвальда, который приписывал эти памятники «чуди» древним финнам.15 В
1860-е годы средневековые памятники Алтая, Енисея и Чулыма исследовал
Вильгельм Радлов. Крупнейший специалист в области тюркского языкознания,
фольклористики и этнографии, В.Радлов проводил раскопки с целью
реконструкции процесса этногенеза тюркских народов. Им создана периодизация
древних и средневековых памятников Южной Сибири. Он первым попытался
соотнести некоторые из раскопанных объектов с кыргызской культурой.
Проведя исследования на Тянь-Шане, он высказал ряд гипотез о возможности
переселения кыргызов в предмонгольский или монгольский период.17
В XIX веке в ряде городов Сибири возникли музеи, ставшие хранителями
древностей. Для накопления материалов кыргызской культуры большое
значение имело создание в 1877 году Минусинского музея, в котором за последующие десятилетия сформировалась крупнейшая коллекция средневековых
находок. В организации археологических исследований на территории Сибири и
Центральной Азии принимали участие научные общества и учреждения:
Географическое общество, Археологическая комиссия, Русское археологическое
общество. Большую роль в изучении древностей сыграли местные краеведы,
любители археологии, ссыльные. В конце XIX — начале XX веков значительные
раскопки различных курганов, включая средневековые, произвел в Минусинской
котловине и Туве А.В.Адрианов.18 Д.А.Клеменц составил первый каталог
предметов Минусинского музея, предложил свою классификацию курганов
Енисея.19 Свой вклад в изучение средневековых курганов и крепостей внес
И.П.Кузнецов-Красноярский.20 Вопреки устоявшейся традиции он отрицал
принадлежность памятников кыргызам, считая, что на этих землях не могло
существовать «настолько сильное государство, которое могло бы наводить страх
и трепет на своих соседей и держать в повиновении воинственных
среднеазиатских кочевников».21
В 1887-1889 годы на территории Южной Сибири работала финская
экспедиция, возглавляемая Иоганном Рейнгольдом Аспелиным. Она копировала
петроглифы, изваяния, рунические надписи. Участники экспедиции Аксель Олай
Карл Гейкель раскопал несколько средневековых курганов в Минусинской
котловине. Материалы экспедиции были изданы Отто Ялмаром
Аппельгрен-Кивало в 1931 году.22
В 1890 году Густав Рамстедт обнаружил в Монголии каменный курган с
рунической надписью, повествующей о деяниях кыргызского буюрука в период
завоевания Центральной Азии в IX веке.23
Н.А.Аристов высказал предположение об автохтонном происхождении
кыргызов, обитавших с 1 тыс. до н.э. между Тянь-Шанем и Танну-Ола и их
этническом родстве с усунями.
В 1920-е годы в связи с развертыванием национально-государственного
строительства у народов Сибири и Средней Азии значительно возрос интерес к их
истории.
В 1925 году Н.Н. Козьмин попытался обосновать правомерность принятия
коренным населением Минусинской котловины в качестве этнонима термина
«хакасы», противопоставив средневековых «кыргызов-кочевников» и
«хакасов-земледельцев».25
В 1926 году Г.Е. Грумм-Гржимайло обобщил сведения письменных источников
по истории Центральной Азии. Происхождение кыргызов он связывал с
европеоидной расой. В своей книге он упоминает ряд событий средневековой
истории кыргызов.26
Сведения китайских, арабских, персидских и древнетюркских источников о
кыргызах были обобщены В.В.Бартольдом в работе, вышедшей в свет в 1927 году.
Он подробно охарактеризовал различные периоды в истории кыргызов. Особенно
много внимания было уделено периоду создания кыргызского каганата IX-X вв.,
справедливо названным В.В.Бартольдом временем «киргизского
великодержавия».27 Исследователь по-разному рассматривал вопрос о миграции
кыргызов с Енисея на Тянь-Шань. В своей обобщающей работе высказал мнение,
что завоевания кыргызов в Восточном Туркестане в IX-X вв. носили временный
характер, а окончательное переселение произошло в XV веке. В.В. Бартольд
являлся современником той хакасской интеллигенции, которая, согласно его
сведениям, для себя «извлекла из китайских источников слово «хакас», зная, что
так называли китайцы народ, живший прежде в Минусинском крае и имевший
некоторое политическое значение, но не зная, что этим названием неправильно
обозначались киргизы, которых теперь в Минусинском крае нет».28
В 1929 году С.А. Теплоухов создал классификацию культур Минусинской
котловины, в которой были выделены памятники, относящиеся к четырем
периодам эпохи средневековья, с VI по XIV вв. Среди них были выделены
кыргызские курганы — чаа-тасы, курганы «алтайских турков», погребения
предмонгольского и монгольского времени.29 Эта схема «совершила революцию в
сибирский, да и не только в сибирской археологии».30 Все последующее изучение
археологической культуры енисейских кыргызов и других средневековых
культур Минусинской котловины опиралось на классификацию, разработанную
С.А. Теплоуховым. Результаты этой работы легли в основу классификаций,
предложенных С.В.Киселевым и Л.А.Евтюховой. Как справедливо отметила
Э.Б.Вадецкая — «…в целом раскопки С.В.Киселева подтвердили классификацию
С.А.Теплоухова на массовом материале.»31
В своих работах С.В.Киселев выделил два периода существования кыргызской
культуры. Много внимания он уделял социально-экономической проблематике
кыргызского общества.32 Однако, как выяснилось позже, привлекаемые для
анализа рунические надписи, датируются не серединой, а последними веками 1
тыс. н.э. Совместно с Л.А.Евтюховой он выдвинул гипотезу о переходе кыргызов в
IX веке на обряд погребения с конем, что не подтвердилось дальнейшими
исследованиями.33 Характеризуя события средневековой истории Минусинской
котловины, С.В.Киселев, Л.А.Евтюхова и П.Левашева употребляли для
обозначения населения термины «кыргызы», «кыргызы /хакасы/»,
«кыргызы-хакасы»34 и т.д. Однако в одной из своих работ В.Киселев и Л.А.
Евтюхова разъяснили, что термин «хакас есть китайская транскрипция термина
кыргыз».
А.Н.Бернштам, много лет изучавший археологические памятники Кыргызстана, выдвинул предположение о многоэтапном переселении кыргызов с
Енисея на Тянь-Шань на протяжении периодов древности и средневековья.36
Принимая мнение С.В.Киселева и Л.А.Евтюховой о переходе кыргызов на обряд
погребения с конем, он считал памятниками енисейских кыргызов на Тянь-Шане
захоронения с конем, типа раскопанного им на могильнике Аламышик.37 К числу
предметов кыргызской культуры IX-X вв. А.Н.Бернштам относил предметы
торевтики из Кочкорского клада.38
В 1953-55-е годы в Киргизии работала Киргизская археолого-этнографическая экспедиция, целью которой было изучение этногенеза и культуроге- неза
кыргызов. В 1956 году была проведена научная сессия, посвященная этногенезу
кыргызского народа. Выступавшие на ней антропологи, археологи, этнографы,
историки, востоковеды высказывали различные точки зрения на происхождение
кыргызского народа. В итоге дискуссии ее участники согласились с тем, что
кыргызский народ и его культура сформировались из разных компонентов,
местного среднеазиатского и пришлого центрально- азиатского.34
В 1950-60-е годы развернулось исследование археологических памятников в
Туве, в числе которых была большая серия кыргызских курганов IХ-ХП вв..
Большой вклад в их изучение внесли сотрудники Тувинской комплексной
археолого-этнографической и Саяно-Тувинской экспедиций Л.П.Потапов,
С.И.Вайнштейн, А.Д.Грач, Д.Г.Савинов и др. Ряд памятников был раскопан
Л.Р.Кызласовым в Туве и Хакасии. В результате активных поисков и развернувшейся дискуссии о хронологии и этнокультурной принадлежности курганов с
погребениями по обряду кремации в Туве к концу 1960-х годов были выделены
кыргызские памятники IX-X и XI-XII вв., проанализированы рунические надписи и
тамги, охарактеризованы этнокультурные процессы и исторические события в
Центральной Азии в конце I-начале II тыс. н.э.. Границы распространения
кыргызской культуры в Саяно-Алтае были рассмотрены в работах
С.И.Вайнштейна и Л.Р.Кызласова,40 вопросы датировки и этнокультурной
принадлежности рунических памятников в трудах И.А.Батманова, Э.Б.Арагачи,
Л.Р.Кызласова,41 этнокультурные процессы исследовались Д.Г.Савиновым.42
Результаты работ нашли отражение в обобщающих трудах «История Тувы»43 и
«История Сибири».44 Весомые достижения, достигнутые учеными в изучении
кыргызской культуры IX-XII вв., на территории Тувы и Минусинской котловины в
1950-60-е годы осложнились попытками Л.Р. Кызласова вычеркнуть имя
кыргызов из истории и приписать их историю и культуру мифическим «древним
хакасам». Впервые с изложением своей точки зрения о «древних хакасах» он
выступил в 1954 году45 и в дальнейшем неоднократно пытался ее
пропагандировать в своих статьях и книге по средневековой истории Тувы.46 Эти
ничем не оправданные попытки вычеркнуть из истории енисейских кыргызов,
приписав их исторические деяния придуманным «древним хакасам», вызвали
категорические возражения со стороны ученых: синолога С.Е.Яхонтова,47 арабиста
О.К.Караева,48 историка Н.А.Сердобова49 и др. Некоторые колебания по поводу
соотношения терминов «кыргыз» и «хакас» в средневековых источниках
допускали С.Е.Малов,50 Н.В.Кюнер,51 Л.П.Потапов.52 Однако ни один из них не
поддержал точку зрения Л.Р.Кызласова. Научное сообщество отвергло его
попытки заменить кыргызов «древними хакасами». Его точку зрения в 1960-е
годы принял только хакасский ученый К.Г.Копкоев.53 Несмотря на острый
характер, дискуссия сыграла большую положительную роль в изучении истории
енисейских кыргызов, отстояв научную истину от националистических
спекуляций. В 1961 году К.И.Петров выступил с развернутым обоснованием своей
точки зрения о переселении на Тянь-Шань в монгольское время кыпчакских
племен Алтая, принявших этноним «кыргыз».54 Эта гипотеза вызвала возражения
со стороны С.М.Абрамзона.55
В работах С.В.Бахрушина,56 А.Арзыматова,57 А.Абдыкалыкова,58 Л.П.Потапова59
были подробно проанализированы события истории енисейских кыргызов в XVII
веке и их угона в Джунгарию. К.Г.Копкоев пытался умалить значение угона и
ликвидации кыргызской государственности на Енисее, поскольку вслед за
Л.Р.Кызласовым считал кыргызов не этносом, а только аристократическим
династийным родом.60 В процессе дискуссии было выяснено, что часть
енисейских кыргызов смогла избежать угона, часть вернулась в Саяно-Алтай, а
остальные осели в Джунгарии.
В статьях К.И.Петрова,61 Н.А.Баскакова,62 Ю.А.Зуева63 рассматривался вопрос об
этимологии этнонима «кыргыз».
В 1971 году С.М. Абрамзон выпустил книгу, в которой обобщил этнографические материалы, характеризующие этническую историю кыргызов на
Тянь-Шане.64
В 1970-80-е годы продолжалось изучение памятников культуры енисейских
кыргызов в Северной и Центральной Азии. В Туве кыргызские памятники
исследовались Г.В.Длужневской,65 в Минусинской котловине — Д.Г.Савиновым, Л.P.
и И.Л.Кызласовыми,66 на Алтае — В.А.Могильниковым, Д.Г.Савиновым,
Ю.П.Алехиным,67 в Прииртышье — Ф.Х.Арслановой, Ю.П.Трифоновым,
Б.А.Кониковым,68 в Приобье — Т.Н.Троицкой, И.В.Сальниковой,69 в Притомье —
О.Б.Беликовой, А.М. Илюшиным,70 в Забайкалье — Е.В.Ковычевым.71 Отдельные
погребения с типичным для кыргызской культуры инвентарем были обнаружены
в таежных районах Енисея, Кана, Ангары.
Расширение географии кыргызоведческих исследований способствовало росту
источниковой базы, уточнению границ распространения кыргызской культуры,
возрастанию интереса к кыргызской проблематике в сибирской археологии. С
середины 1970-х годов изучением кыргызских памятников Южной Сибири
занимаются археологи Сибирского Отделения Российской Академии Наук. С 1975
года раскопки кыргызских памятников в Минусинской котловине проводит Ю.С.
Худяков.72 В последующие годы полевыми изысканиями были охвачены Тува,
Горный Алтай, Монголия, совершена поездка по Восточному Туркестану. С 1982
года поиск памятников кыргызской культуры позднего средневековья проводит
С.Г.Скобелев.73 Изучением кыргызских памятников на Енисее и долине р. Ус
занимается О.А.Митько.74 Отдельные вопросы, касающиеся изучения кыргызской
культуры, рассматривались в работах Ю.А.Плотникова, Л.М.Хаславской,
М.В.Мороз, С.А.Ким, О.В.Кратко.
В последние годы изучением кыргызских памятников в Минусинской
котловине занимался археолог П.П.Азбелев из Санкт-Петербурга.75 Этнографические и фольклорные источники, свидетельствующие о пребывании кыргызов на Енисее, были проанализированы В.Я.Бутанаевым.76 Вопреки точке
зрения Л.Р.Кызласова, он подтвердил данными из хакасской этнографии и
исторического фольклора мнение большинства ученых о том, что кыргызы,
обитавшие на Енисее, были самостоятельным этносом, а термин «хакас» никогда в
прошлом не употреблялся в качестве этнонима.
Впервые, на основе новых источников, он пришел к заключению, что в период
позднего средневековья енисейские кыргызы создали этнополити- ческое
образование «Хонгорай», ныне сохранившееся в качестве старинного
самоназвания хакасов в форме «хоорай».77 Совместно с историком А.Абдыкалыковым В.Я.Бутанаев опубликовал материалы по истории кыргызов XVII — нач.
ХVIII вв., где раскрываются сложные взаимоотношения южносибирских номадов с
Российским и Монгольским государствами, угон их в Джунгарию и гибель этого
древнего этноса.
Этнокультурные аспекты кыргызского эпоса «Манас», включая данные о
происхождении кыргызов, анализировались в работах И. Б. Молдобаева.79
Расширение кыргызоведческих исследований и появление новых научных
центров, изучающих культуру кыргызов, способствовали активному обмену
мнениями по наиболее актуальным проблемам кыргызоведения, решению
проблем военного дела кыргызов, хронологии и периодизации памятников
кыргызской культуры, границ ее распространения и др.
В работах Л.P. и И.Л. Кызласовых отказ от исторически обоснованного
этнонима «кыргызы» в пользу искусственного словосочетания «древние хакасы»
неминуемо привел их к искажению многих исторических реалий и неустранимым
противоречиям. Из их сочинений трудно сделать определенный вывод, что
должны были представлять из себя пресловутые «древние хакасы». В ряде статей
Л.Р.Кызласов уверял, что в состав «древних хакасов» входило «тюркоязычное
ядро», включающее кыргызов, угорские и самодийские роды.80 Самоназвание их
было самодийским, язык — тюркским, антропологический тип — европеоидным.
Однако позднее он стал утверждать, что южносамодийские, кетоязычные и
угорские племена «не являются хакасскими». А И.Л. Кызласов фактически
дезавуировал в качестве определяющего этнографического признака
«древнехакасский погребальный обряд трупосожжения», включив в число
«древнехакасских» минусинские погребения по обряду ингумации.81 Стремясь
подогнать уровень развития «древнехакасской» культуры под стандартные
определения цивилизации, Л.Р. и И.Л.Кызласовы всячески подчеркивают роль
«городов» и «орошаемого земледелия», якобы являющегося основой хозяйства
«древних хакасов».82 Для этого материалы культуры «древних хакасов»
противопоставляются схожим комплексом других культур тюркоязычных
кочевников Центральной Азии. «Древне- хакасская цивилизация» выделяется в
качестве некоего особого «северного центра исторической активности народов»,
являвшегося «срединным звеном» между «цивилизациями и культурами Запада и
Востока» и одновременно особым «саяно-алтайским очагом цивилизации и
культуры».83 В то же время Л.Р. и И.Л. Кызласовы относят «древнехакасскую
культуру» к «западному азиатскому культурному ареалу».84 Эти звонкие, но
лишенные каких-либо оснований эпитеты наглядно демонстрируют
искусственность мифической «древнехакасской цивилизации», при
конструировании которой была утрачена всякая связь с исторической
реальностью.
Для того, чтобы несколько ослабить критику в адрес «древнехакасской
цивилизации» и создать некое подобие «новизны» в изучении средневековых
памятников Южной Сибири, Л.Р. и И.Л.Кызласовы с середины 1970-х годов начали
подразделять культуру енисейских кыргызов на несколько самостоятельных
культур: чаатас, тюхтятскую, аскизскую, а сами культуры на этапы и периоды.85
Подобное деление культуры енисейских кыргызов предложено без каких бы то
ни было оснований, что вызвало ряд возражений у специалистов. Разумеется, на
протяжении средневековья кыргызская культура не оставалась неизменной, она
прошла в своем развитии нескольких этапов, но это не дает оснований выделять
несколько самостоятельных археологических культур.
Несмотря на значительные сложности, связанные с преодолением навязываемой Кызласовыми научному сообществу концепции «древнехакасской
цивилизации», кыргызоведение в последнее десятилетие сделало большой шаг
вперед. Важным событием в научной жизни стала V Всесоюзная тюркологическая
конференция, проходившая в г. Фрунзе (Бишкек) в 1988 году, на которой активно
обсуждались вопросы этногенеза кыргызского народа. В выступлениях и
докладах Э.Р.Тенишева, А.М.Мокеева, В.П.Мокрынина, С.Г.Кляшторного, О.Караева,
Т.К.Чороева, В.Я.Бутанаева, Ю.И.Трифонова, Ю.С.Худякова рассматривались
вопросы происхождения и развития кыргызского этноса и его культуры.86
Для координации кыргызоведческих исследований в различных научных
центрах был создан Координационнный совет по изучению этногенеза и
культурогенеза кыргызов, который должен объединить усилия ученых,
изучавших историческое прошлое кыргызов по археологическим, историческим,
этнографическим, лингвистическим, антропологическим источникам.87 Решение
проблем истории кыргызов выходит за пределы интереса одного этноса к своему
прошлому, эта часть истории всей Азии, часть всемирной истории. Понимание
закономерностей исторического пути кыргызского этноса поможет в осмыслении
исторических судеб и других тюрко-монгольских народов. Это должно
способствовать преодолению негативных тенденций и расширить возможности
для развития культуры и сотрудничества.
Для выяснения роли енисейских кыргызов в этногенезе и культурогенезе
современного кыргызского, хакасского, алтайского, тувинского и других
тюркских этносов недостаточно изучения только кыргызской археологической
культуры. В последние десятилетия на Енисее активно исследуются памятники
древних тюрок, уйгуров, различных групп киштымов, относящиеся к периодам
раннего и развитого средневековья. Важной задачей остается изучение
памятников позднего средневековья и этнографической современности, которые
еще не систематизированы на должном уровне. Решение сложных проблем
этногенеза и этнической истории современного хакасского народа невозможно
без привлечения материалов этнографии, топонимики, лингвистики и
антропологии.